Я относительно рано защитил докторскую диссертацию и, по-видимому, одним из первых стал исследовать некоторые интегральные физические свойства ядерного генома. Объектами этих исследований были клетки растений, модельных объектов, а позже — и клетки человека. На одной из городских научных конференций я выступил с докладом «Некоторые вопросы биологии, неразрешимые без физики». По-видимому, именно этот доклад, а может быть, и некоторые мои статьи привлекли внимание директора Института низких температур АН УССР, академика Б.И. Веркина. В то время я работал в Харьковском университете, заведовал кафедрой генетики и цитологии.

Однажды на кафедре раздался телефонный звонок, и милый голосок сообщил мне, что со мною хочет говорить академик Б.И. Веркин. Для меня это было приятной неожиданностью. В Харькове все знали Веркина, известного ученого, прекрасного организатора науки. Под его руководством Институт низких температур быстро и успешно развивался, стал одним из крупнейших научных институтов Академии наук Украины. И мне, тогда еще молодому исследователю, было весьма лестно внимание такого ученого. БИ пригласил меня встретиться и обсудить возможности научного сотрудничества.

В назначенное время новая директорская «Волга» ожидала меня у входа в университет. В новое здание ФТИНТ я тогда попал впервые. На втором этаже, в приемной было оживленно. Здесь всегда ожидало много людей. Меня сразу же пригласили к БИ. В просторном кабинете уже внешность БИ впечатляла и внушала уважение. И беседа наша была для меня интересной. БИ расспросил о моих научных интересах и планах, которые находились на стыке генетики и биофизики. Он умел хорошо слушать и сам говорил ясно и выразительно. В итоге нашей беседы БИ предложил мне работу во ФТИНТ: организовать и возглавить отдел биофизики. Интерес БИ к биофизике был вполне оправдан и свидетельствовал о его научной интуиции и дальновидности. Для меня открывались хорошие возможности для научной работы, но покидать университет, мою alma mater, я не хотел. Договорились, что я попробую работать по совместительству. Так, в 1968 году начал создаваться отдел биофизики ФТИНТ.

Хочу отметить, что обстановка в институте мне нравилась. БИ собрал коллектив известных ученых, прекрасных специалистов и просто симпатичных, порядочных людей, с которыми приятно было встречаться и сотрудничать. В отделе биофизики основными сотрудниками были биологи В.В. Глущенко, В.В. Данилина, физики А.М. Воротилин, А.И. Церковный и другие. Работа у нас пошла неплохо. Решены были некоторые вопросы, связанные с биофизическими проявлениями эффекта гетерозиса — важного для практической селекции генетического явления. Сконструированы новые приборы, в частности микрореспирометр, за что мы даже получили премию АН УССР. Впервые была установлена возможность улучшить состояние крови после криоконсервации под влиянием ультрафиолетового облучения. Позднее стало развиваться новое направление в медицине — УФОК—УФ облучение крови. В нашем отделе мы развивали направление биофизики клетки, но в эти годы в институте по инициативе БИ стала развиваться и молекулярная биофизика.

Однажды БИ пригласил меня для беседы и поставил передо мной два трудных вопроса. Первый вопрос был научный: БИ рекомендовал нам включиться в исследование кристаллов ДНК, которые в те годы стремились получить в институте. Я заметил БИ, что в таком состоянии ДНК не функционирует в живых клетках и поэтому мне это не представляется перспективным. Но БИ был увлечен этой идеей. А второй вопрос был связан с новым положением, которое было принято в АН УССР о том, что основным местом работы для совместителей должны быть академические институты. И снова я не решился покинуть университет, но на этом история нашего отдела не закончилась.

Биофизические исследования в нашем отделе и в других отделах института уже достигли того уровня, когда им стало во ФТИНТ тесно. Я думаю, это и побудило Веркина выступить с инициативой создания в Харькове Института проблем криогенной биологии и медицины АН УССР. В этом были заинтересованы и определенные круги медиков. Но для создания в Харькове нового академического института, естественно, требовалось решение Президиума АН УССР. Выступление БИ на Президиуме было, как всегда, эмоциональным и аргументированным. Были и оппоненты, была и дискуссия. В итоге было принято решение о создании в Харькове нового академического института.

В 1973 году директором нового института был назначен Н.С. Пушкарь. Меня пригласили на должность заместителя директора по научной работе, но я снова остался верен своей alma mater. Н.С. Пушкарь (при содействии БИ) провел большую работу по организации нового института. Его научную основу составили сотрудники лаборатории Н.С. Пушкаря и отдела биофизики, переведенного в полном составе в новый институт из ФТИНТ. А я остался в университете, но вошел в ученый совет нового института.

В дальнейшем мои встречи с БИ происходили уже в университете. Научно-исследовательская работа университета проверялась комиссией под руководством академика Б.И. Веркина. Работа кафедры генетики и цитологии, а также отдела биофизической генетики, которыми я руководил, тоже подверглись детальной проверке. К этому времени нами были получены новые данные о влиянии биофизических параметров ядерного генома на здоровье человека. По этой проблеме было получено много авторских свидетельств и патентов. Комиссия высоко оценила результаты наших исследований. На заключительном заседании ученого совета Б.И. Веркин весьма тепло отозвался о работе нашей кафедры и отдела. По-видимому, к этому времени он согласился с тем, что перспективнее было изучение нативного ядерного генома, но эта проблематика была более биологической, чем физической.

Добрые воспоминания о Борисе Иеремиевиче остались в памяти очень многих людей, а созданные им академические институты — ФТИНТ и ИПКБиМ ведут активную и полезную работу.