Б.И. ВЕРКИН И ЖУРНАЛ «ФИЗИКА НИЗКИХ ТЕМПЕРАТУР»

В перечне научно-организационных достижений Бориса Иеремиевича Веркина вторую строку (после создания института), несомненно, занимает журнал «Физика низких температур». Сегодня он лучший из примерно 100 научных журналов Украины. Можно бесконечно спорить о различных преимуществах исследовательских институтов и не прийти к единому мнению. По научным журналам существует общепризнанная классификация Американского института научной информации, в которой престижность журнала оценивается неким индексом цитируемости. Среди примерно 7000 престижных научных журналов мира (из общего числа 90 000) всего несколько украинских. Среди украинских физических журналов с большим отрывом лидирует по индексу цитируемости ФНТ. Если сравнивать ФНТ с другими физическими журналами СНГ, то сегодня он уступает только журналам УФН, ЖЭТФ и «Письма в ЖЭТФ». Индекс цитируемости ФНТ из года в год растет и уже превосходит индексы цитируемости многих европейских и американских журналов.

Идея создания специализированного журнала по физике низких температур возникла у Б.И. Веркина в начале 70-х годов. Научная тематика ФТИНТ к тому времени в основном уже определилась, сотрудники института вносили существенный вклад в советскую низкотемпературную физику, и директор института, естественно, хотел иметь рычаги влияния на публикационную политику. Уже был опыт издания трудов ФТИНТ («Физика конденсированного состояния», «Физика низких температур» и др.). Однако такие издания не приносили достаточной известности институту и авторам публикаций, и последние были вынуждены перепечатывать свои статьи в известных журналах. БИ хотел иметь всесоюзный, а по сути международный журнал, география публикаций которого охватывала бы весь мир. В то время решение о создании любого нового журнала в СССР и связанные с этим вопросы (тематика, периодичность, объем и язык издания) решались только на уровне ЦК КПСС. С ходатайством в ЦК КПСС можно было входить, лишь вооружившись большим количеством поддержек. В частности, обязательно требовалась поддержка Совета по физике низких температур Академии наук СССР. А в составе Cовета были уважаемые и весьма влиятельные противники создания такого журнала. Среди них заместитель главного редактора журнала ЖЭТФ Евгений Михайлович Лифшиц. Он считал, что потребности в новом журнале нет, поскольку все статьи по физике низких температур, заслуживающие публикации, могут быть опубликованы в ЖЭТФ (я буквально цитирую его выступление на заседании Совета). Естественно, что в такой ситуации определять, какие статьи заслуживают публикации, должна была редколлегия ЖЭТФ, в составе которой не было ни одного сотрудника молодого института. Такая точка зрения, конечно же, не устраивала Бориса Иеремиевича, который все любил определять сам.

Подготовку к выступлению БИ на Совете по физике низких температур провели основательно. Были просмотрены все основные физические журналы СССР за последние 10 лет и определен процент опубликованных в них работ по физике низких температур. Важно было показать, и показали, что низкотемпературные работы рассредоточены по большому количеству изданий и читателю трудно их находить. Кроме того, БИ в подготовленном обосновании подчеркивал мысль о том, что физика низких температур — самостоятельная наука, а не одно из направлений физики твердого тела. Отсюда следовало, что редколлегии других специализированных и общефизических журналов часто не могут квалифицированно судить о преимуществах и недостатках «низкотемпературных» статей. Именно эти соображения и высказал БИ на заседании Совета (1973). Я присутствовал на этом заседании в качестве человека, подающего БИ нужную справку в нужный момент. С возражениями выступил Евгений Михайлович Лифшиц. Судя по репликам, его поддерживало если не большинство, то многие члены Совета. Ситуация складывалась явно не в нашу пользу. И вдруг Петр Леонидович Капица, председатель Совета и главный редактор ЖЭТФ, неожиданно заявил, что он поддерживает ходатайство о создании ФНТ и вообще считает, что время таких общефизических журналов, как ЖЭТФ, прошло и сегодня нужны специализированные журналы по различным направлениям физики. Вектор настроения Совета изменился на 180° и его одобрение было за нами.

Получение других поддержек не вызывало принципиальных трудностей, хотя, конечно, требовало определенных усилий и времени. Важную роль сыграли активная доброжелательная поддержка и авторитет Бориса Евгеньевича Патона. Слово «Патон» открывало Б.И. Веркину двери влиятельных организаций, чья поддержка была нужна.

После партийных решений на союзном и украинском уровне заключительным аккордом было Постановление Президиума Академии наук УССР от 25 января 1974 года. В соответствии с четвертым пунктом указанного Постановления деятельность БИ и созданной им инициативной группы приобрела теперь совершенно конкретный характер. Постепенно к работе подключались ученые, давшие согласие войти в состав редакционной коллегии, и принятые на работу сотрудники редакции. В целом интенсивная подготовка к изданию журнала ФНТ длилась около двух лет (1973—1974). В январе 1975 года вышел в свет первый номер ФНТ.

Создание журнала стало возможным благодаря усилиям многих людей. Но именно Борис Иеремиевич Веркин был инициатором и движителем всей деятельности по созданию журнала. Без усилий любого из участников этой деятельности журнал был бы хуже, без БИ журнала просто не было бы.

Особо следует отметить два важных решения, которые принял БИ и осуществление которых он обеспечил. Во-первых, используя свои зарубежные знакомства, он решил с руководством Американского института физики (AIP) вопрос о переводе, издании и распространении журнала на английском языке с момента публикации первого номера ФНТ. Это привлекло к журналу многих известных авторов и способствовало быстрому росту его популярности. Во-вторых, Б.И. Веркин с самого начала решил выпускать ежемесячный журнал (12 выпусков в год). Это было рискованное, в какой-то степени даже авантюрное, решение. У нас не было запаса статей даже на полгода. Не только работы ФТИНТ, но и все низкотемпературные харьковские работы необходимого количества статей обеспечить не могли, а рассчитывать на значительные поступления из других источников для еще не имеющего известности журнала на начальном этапе не было оснований. К тому же я знаю журналы, главные редакторы которых из осторожности начинали с четырех выпусков в год в надежде на последующее увеличение количества выпусков, но так и не смогли сделать их ежемесячными. Борис Иеремиевич рискнул и выиграл, правда, не без потерь. Но о потерях позже.

Состав первой редколлегии свидетельствует о желании БИ сделать журнал авторитетным и привлечь экспериментальные и теоретические статьи из всех основных криогенных центров СССР. Нелишне отметить, что в составе редколлегии был В.Л. Гинзбург, ставший впоследствии (2003) нобелевским лауреатом. Конечно, далеко не все члены редколлегии активно участвовали в ее работе. Почти полный состав редколлегии собирался только во время всесоюзных конференций по физике низких температур. В остальное время в ежемесячных заседаниях принимали участие харьковчане и приезжавший из Донецка А.А. Галкин.

Сложными были отношения с цензурой, особенно в области «низкотемпературной» терминологии. Не оставляли нас без присмотра и партийные органы. В 1975 году неожиданно была запрещена рассылка уже напечатанного в типографии июньского номера журнала. Арест номера объяснялся тем, что примерно половина текста была напечатана на английском языке, тогда как в соответствующих постановлениях было сказано, что журнал издается на русском языке. Случилось это потому, что из-за отсутствия необходимого запаса статей БИ согласился с идеей опубликовать в ФНТ материалы Международной конференции по квантовым кристаллам (Тбилиси, 10—15 ноября 1974 г.). Рабочими языками конференции были русский и английский (с синхронным переводом). Было принято разумное решение публиковать доклады на том языке, на котором они произносились. Материалы конференции публиковались в пятом, шестом и частично в седьмом номерах журнала. Пятый номер был издан и разослан подписчикам беспрепятственно. А вот шестой был арестован. Главный редактор и редколлегия оказались в отчаянном положении. Заменить материалы шестого номера было нечем, да и нельзя было этого делать. Это бы означало фактическую смерть журнала, так как невыполнение международных обязательств привело бы к прекращению перевода журнала в США. Лично для БИ случившееся должно было закончиться партийным выговором. БИ срочно поехал к Б.Е. Патону. Борис Евгеньевич позвонил в отдел науки ЦК КПУ, объяснил, что из-за ареста журнала пострадает престиж нашей страны за рубежом, а также договорился, чтобы за недопустимую самостоятельность Б.И. Веркин был наказан по административной линии Президиумом АН УССР. Журнал был спасен, а БИ остался (на этот раз) без партийного выговора.

Со временем количество поступающих статей возрастало. В те годы низкотемпературные исследования в СССР велись очень интенсивно, и вскоре статьи уже были у нас в избытке. Возникли новые проблемы — при возросшем количестве статей было необходимо сохранить привлекательную для авторов сравнительно быструю публикацию. В то время мы не могли без специального разрешения ЦК КПСС увеличить объем журнала (12 условных печатных листов) и его цену. Помню, как на заседании редколлегии один из ее членов по наивности предложил БИ написать письмо в ЦК КПСС с просьбой разрешить увеличить объем журнала. «Если им понятно объяснить, они же нас поймут», — говорил он. Реакция БИ: «Поручить члену редколлегии, коммунисту… обратиться в ЦК КПСС с соответствующей мотивированной просьбой». Нетрудно догадаться, что такой просьбы не последовало. Выход был найден в более жестком отборе статей и в ограничении их размера.

Борис Иеремиевич не мог, конечно, уделять много времени текущей работе в журнале. Это делали его помощники. Однако именно он определял научную политику журнала, решал принципиальные кадровые вопросы, представлял журнал в стране и за рубежом. Ну и, естественно, все острые коллизии, касающиеся журнала, требовали его решения. К 60-летию БИ журнал уже твердо стоял на ногах. Сотрудники редакции в день юбилея выстроились в кабинете БИ и одарили его стихами. Стихи понравились БИ:

Мы не просто так - абстракция.

Мы реальность. Мы - редакция.

Мы актив, а не пассив,

Хоть и женский коллектив.

Женщины мы! И по этой причине

Прежде всего для нас Вы - мужчина.

Именно этим берете Вы в плен,

Главный редактор, действительный член.

Лишь с виду суров, а порой даже груб,

Ценитель искусств и большой жизнелюб.

Желаем Вам искренне в Ваш юбилей:

Любите нас всех - и как можно сильней.

Желаем смеяться и не унывать,

И много журналов еще основать.

(Тем самым Вы снимете с нас все заботы

По поводу поисков новой работы.)

Желаем снабжать наших автоpов долго

Желанными чеками Внешпосылторга.

Желаем еще мы (вот только ли смеем?)

С бокалом поздравить Вас с юбилеем.

В журнале была помещена фотография Б.И. Веркина, и пять экземпляров было изготовлено с его портретом на обложке.

Работа в журнале, несомненно, доставляла удовольствие БИ. Он редко пропускал заседания редколлегии, просматривал каждый свежий номер журнала, настаивал, чтобы его информировали о всех возникающих проблемах. Вместе со всеми причастными к созданию журнала он отмечал все годовщины ФНТ. Обычно это делалось в Доме ученых. БИ чувствовал себя раскованно, был весел и остроумен.

Сегодня журнал создается в совершенно иных условиях. Изменились техническая и финансовая база, правовое поле, отношения с Американским институтом физики, география статей, оформление журнала. При этом в своем развитии журнал использует все лучшее, что было заложено его основателем и первым Главным редактором Борисом Иеремиевичем Веркиным.