Писать воспоминания о Борисе Иеремиевиче тяжело и трудно. Борис Иеремиевич был исключительным человеком; не говоря о таланте и уме, его душевные качества были необычайно высоки, они привлекали всех, кто хоть раз с ним встречался. Он был очень добрым человеком и старался помочь всем, кто к нему обращался. Борис Иеремиевич чутко понимал, кто нуждается в его поддержке.

Мое знакомство с Борисом Иеремиевичем, а затем дружба с ним и его женой Галиной Васильевной началась, главным образом, по линии моего мужа Льва Васильевича Шубникова, которого Борис Иеремиевич высоко ценил как ученого, человека и научного организатора.

Впервые я встретилась с Борисом Иеремиевичем, как мне помнится, в пятидесятых годах на сессии, приуроченной 70-летию А.Ф. Иоффе, проводимой в большом конференц-зале Академии наук. Эту встречу я очень хорошо помню. Наверху лестницы, около мозаичной картины Ломоносова с изображением Петра I на коне, со мной очень почтительно поздоровался неизвестный мне молодой человек. Я ответила на поклон, и в следующий раз это повторилось. Потом мы стали здороваться за руку, но тогда я так и не узнала, кто этот молодой человек. Он произвел на меня своим внешним видом большое впечатление, я запомнила его.

В следующий раз мы встретились в 1968 году в Харькове на праздновании 40-летия Украинского физико-технического института, куда меня пригласили и очень хорошо встретили. В программу юбилейных торжеств входило посещение Физико-технического института низких температур (ФТИНТ), директором которого оказался уже знакомый мне молодой человек — Борис Иеремиевич Веркин. Новый институт произвел на меня очень большое впечатление обширностью здания, количеством и оснащенностью лабораторий, мастерскими и машинными залами для получения криогенных жидкостей. Сотрудники относились ко мне очень приветливо, рассказывали о работах и дарили оттиски. Я почувствовала какое-то особое отношение ко мне. Я была удивлена, увидев в вестибюле большой портрет Льва Васильевича. Надо сказать, что в то время имя Льва Васильевича упоминалось редко, хотя он и был посмертно реабилитирован. Мне было очень приятно, что здесь его помнят и ценят. Однако в этот раз личного знакомства с Борисом Иеремиевичем не состоялось. Сейчас у меня не сохранилось в памяти, когда я снова была в Харькове и именно во ФТИНТ, но знаю, что была и обращалась к Борису Иеремиевичу с просьбой принять заказ на изготовление низкотемпературного калориметра для гелиевых температур. Этот калориметр не только был изготовлен, но и подарен нашей лаборатории твердых полимеров Физического института Ленинградского университета.

В 1981 году к 80-летнему юбилею Льва Васильевича в Харькове проходило объединенное заседание ученых советов академических институтов УССР — ФТИНТ, ХФТИ, посвященное научной деятельности Л.В. Шубникова, на котором выступали академики В.П. Шестопалов и Б.Г. Лазарев. С заключительным словом выступил Борис Иеремиевич, он очень подробно говорил о развитии идей Льва Васильевича в работах ФТИНТ. Борис Иеремиевич считал, что имя Льва Васильевича должно остаться не только в памяти современников, но и тех, кто придет на смену и продолжит его дело. По инициативе директора ФТИНТ была учреждена ежегодная премия имени Льва Васильевича Шубникова в размере 700 рублей за лучшую работу по физике низких температур. Приблизительно в это же время Борис Иеремиевич написал письмо в Президиум Академии наук УССР с предложением об учреждении в Украине именной премии Льва Васильевича Шубникова. Но это предложение было отклонено из-за формальностей, преодолеть которые было невозможно.

С 1982 года началась активная переписка с Борисом Иеремиевичем, касающаяся личности Льва Васильевича, о котором он хотел все знать. Вместе с Галиной Васильевной он приезжал ко мне в Старый Петергоф, чтобы поговорить и посмотреть фотографии. Потом Галина Васильевна приезжала одна по поручению Бориса Иеремиевича в Ленинград, чтобы заказать фотокопии отобранных Борисом Иеремиевичем снимков Льва Васильевича. В апреле 1983 года Борис Иеремиевич пишет мне, что ученый совет ФТИНТ имеет намерение подготовить издание собрания научных трудов Льва Васильевича, воспоминания о его жизни и деятельности и что формальные переговоры с издательством возможны лишь при наличии рукописи в целом; при этом было отмечено, что мои воспоминания он считает наиболее ценными. В конце 1983 года мною уже были написаны воспоминания о пребывании Льва Васильевича в Лейдене и его работе в Институте Камерлинг–Оннеса в лаборатории W.J. de Haas. Это было начало создания книги, продолжение последовало в 1987 году.

В июне 1985 года мы с моим сыном Михаилом Львовичем Шубниковым получили приглашение приехать в Харьков в Физико-технический институт низких температур. Я никогда не забуду, какой заботой и лаской мы были окружены в семье Веркиных и какое внимание нам было оказано в институте. Борис Иеремиевич вместе с Галиной Васильевной приехали нас встречать в аэропорт, для нас были приготовлены номера в гостинице «Интурист», мы были гостями в семье Веркиных, где познакомились с сыном Сашей и его женой Наташей. Мы чувствовали себя у них дома так приятно и уютно, как будто были с ними давно близко знакомы. На следующий день утром за нами приехала машина и отвезла в институт, где мы знакомились с сотрудниками, осматривали институт, причем нас много раз фотографировали с Борисом Иеремиевичем в его кабинете, с сотрудниками и с Галиной Васильевной, которая везде сопровождала нас, а потом сделали фотографии.

На следующий день во ФТИНТ была организована встреча со всеми сотрудниками, на которой мне нужно было рассказать о Льве Васильевиче, его пребывании в Лейдене, работе в ХФТИ и ответить на заданные вопросы. Беседа продолжалась около двух часов. Борис Иеремиевич так удивительно умело дирижировал нашим общением, что я не чувствовала ни страха, ни стеснения и легко пережила его. Затем мы обедали в семье Веркиных.

Я не помню, сколько дней продолжалось наше пребывание в Харькове, возможно, дня три, но за это время я близко познакомилась со всем семейством Веркиных и полюбила их. Все хлопоты, связанные с отъездом в Ленинград, Борис Иеремиевич взял на себя. В день отъезда Борис Иеремиевич и Галина Васильевна провожали нас в аэропорт. Я уезжала из Харькова с чувством благодарности Борису Иеремиевичу: ведь после того, как Льва Васильевича не стало, его мало кто вспоминал, а здесь я услышала так много хорошего о нем и его деятельности, что у меня возникло ощущение присутствия Льва Васильевича.

Я очень хорошо помню, как в день своего восьмидесятилетия я была одна и грустила, что никого со мной не было: сын — в Игналине, внук — в армии. Вдруг утром прибыл посланник от Бориса Иеремиевича с очень трогательным адресом, букетом цветов и подарком — замечательной книгой «Портреты за 5000 лет» Abrams. Я воспряла духом, позвала гостей, устроила ужин и очень приятно провела свой день рождения. Не знаю, каким образом Борис Иеремиевич узнал дату моего рождения, но я ему за память очень благодарна.

В феврале 1987 года Ю.А. Фрейман и С.А. Гредескул впервые приехали ко мне в Петергоф, чтобы записать на магнитофон мои воспоминания о Льве Васильевиче, но уже не лейденские, а о его детстве, университетских годах и харьковском периоде. В университетских воспоминаниях мне помогала Александра Васильевна Тиморева. Кроме Юрия Александровича и Сергея Андреевича приезжал В.Г. Гаврилко, он был занят отбором фотографий, и В.Л. Бысов в роли фотографа, который переснимал фотографии вне зависимости от того, нужны они или нет для книги, но обязательно с изображением Льва Васильевича. Все мы ежедневно трудились целый день. Мне приятно вспомнить об этом времени, хотя я уставала очень. Мы дружно старались, чтобы книга получилась как можно лучше. Пишу я подробно об этом потому, что Борис Иеремиевич вложил в создание книги много времени и труда, стараясь получить и обработать материал как можно скорее. Весною 1988 года материал книги был уже в редакции издательства «Наукова думка» в Киеве.

В марте 1988 года Борис Иеремиевич ушел от административной деятельности, но остался почетным директором, продолжая научную работу. Он занялся написанием многотомной монографии «Физика и техника низких температур». У Бориса Иеремиевича болела и плохо слушалась правая рука, и Галина Васильевна исполняла роль правой руки. В письме она писала, что Борис Иеремиевич, как всегда, все хочет сделать быстро, но устает, нервничает и плохо спит. В 1989 году книга еще не вышла, но в журнале «Природа» (№ 1) была напечатана интересная статья «Лев Васильевич Шубников», написанная Б.И. Веркиным в соавторстве с С.А. Гредескулом, Л.А. Пастуром, Ю.А. Фрейманом и Ю.А. Храмовым, где были приведены биографические данные о Льве Васильевиче, начиная со студенческих лет. Обсуждалась физическая сторона эффекта Шубникова—де Гааза и харьковский период его работы. В заключение отмечалось, что Лев Васильевич — исключительно одаренный ученый и научный лидер. В брошюре, которая вышла в том же 1989 году под редакцией и с участием Бориса Иеремиевича в издательстве «Знание» (серия «Физика»), описывалась жизнь и деятельность Льва Васильевича. В ней также отражается очень высокое мнение Бориса Иеремиевича о Льве Васильевиче и его роли в становлении советской криогеники.

В августе 1989 года исполнилось 70 лет со дня рождения Бориса Иеремиевича и 50 лет его научной и педагогической деятельности. Борис Иеремиевич был лауреатом государственных премий СССР и УССР, депутатом Верховного Совета УССР. В 1989 году Академией наук была издана биобиблиография Б.И. Веркина. Читая эту книгу, удивляешься научной активности Бориса Иеремиевича и широте его научных интересов. Необычайно многочисленна литература о нем — в описке 95 статей. Он был очень известный человек. Кроме науки, Борис Иеремиевич интересовался и литературой, и искусством. Он хотел посвятить себя и физике, и музыке. Веркин рассказывал, как на одном экзамене, который он сдавал Ландау, тот его едва не провалил, и тогда он понял, что надо выбирать между физикой и музыкой — и выбрал физику. Мы знаем, что ей Борис Иеремиевич посвятил всю свою страстную творческую жизнь.